Писанина

Дальше

Думки старого Хаима. Мне с вас смешно. Молодой человек, мне с Вас смешно! Вы, таки не первый. Поверните голову назад. И что Вы там видите? Правильно, старый Хаим знает, что вы там видите… Там стоят, стоят, стоят… А теперь направо. И там стоят. И налево, и впереди… И что мы с этого имеем? А имеем мы с этого людей, что не хотят старого Хаима. Да, да, молодой человек. Им таки хочется, что бы мне уже ничего не хотелось. А не хотеть я могу, когда дождетесь. Ой, ой! Много хотят дождаться. И еще, я вам скажу, всегда хотели. И что с Них? Вы хотите без меня здесь, а я не хочу с вами там. И, моя Ривка не даст соврать. Это, конечно не цимес, и здесь, с вами, но что вы предлагаете? Нет, мне с вас смешно. Я смотрю, много, кто хотел Хаима, уже не хотят. Там, не мне, простите, Вас учить, ничего не хотят. Вы думаете, что взяли Хаима за пейсу, и он вам сразу захочет? Что? Таки, Вы будете смеяться, но получается совсем не так, и кто брал Хаима за пейсу, и уже там, вам скажут, что Хаим прав. Сколько Вам лет, молодой человек? Правильно. А сколько мне? Тоже правильно… Таки я думаю, что Вы сильно молодой еще, и имеете этих глупостей, не хотеть старого Хаима. А Вы подумайте, подумайте. Ну, вот вы дождались, не про всех нас будь сказано. И что вы с этого будете иметь? Нету Хаима, нету кого не хотеть. Нету кого не хотеть, не хотеть захочется. Не хотеть стало, а Хаима нету. Кошмар!!! Ой, не про Вас будь сказано. Нет, молодой человек. Пусть будет Вам не хотеть, и пусть будет Хаим. И всем будет не очень весело, и приятно. А много у Вас было приятно? А у меня? То-то! Но все живем. На ЭТОЙ земле, не про них будь сказано. Купите петуха. Молодой человек! Я уже никак не понимаю, почему Вы до сих пор не купили петуха? Нет, Вы меня послушайте, послушайте. Старый Хаим плохого не посоветует. Мне с Вас жалко. И, моя Ривка тоже Вам скажет, что у Хаима всех жалко. У Вас дома есть зеркало? Конечно, у Вас дома есть зеркало. Таки я спрошу, давно Вы себя в него смотрели? Нет, нет, не отвечайте. Я сразу вижу - давно. Старый Хаим не ошибается. Я, конечно, извиняюсь, но Ваше лицо… Ваше лицо… Разве я уже сказал, что Вы подумали? Старый Хаим увидел, что Вы меня не любите. Это, конечно, хорошо, но это плохо. Для меня плохо? Ой, что Вы, я привык. Но, постойте, молодой человек. Смотреть себя в зеркало, Вы всегда успеете! Вы не на тот трамвай спешите. Он на базаре не стоит! И Вы совсем не понимаете, зачем Вам на базар? Что бы купить петуха. Вам непременно надо купить петуха! Я Вам прямо скажу, не любить петуха это полезней, чем не любить Хаима. Вот Вы не любите Хаима, и что Вы с этого имеете? Хаим все равно живет. Вы не хотите, что бы Хаим жил, а он живет. И вот Хаим, не про нас будь сказано, умер. И что? Вы довольны? А я Вам скажу, Вы недовольны. Потому что Хаим взял, и умер. И что Вы вспомните потом? Как не любили Хаима? Но это же так портит лицо! Молодой человек, я скажу, что петух Вам лучше. Вот Вы купили петуха, принесли домой. Утром он орет, Вы его сразу не любите. Он Вам спать не дает. Вас Хаим будит чуть свет? Правильно, Хаим вам никогда не орет. Вот Вы и совсем не любите петуха, и не хотите что бы он больше жил. Вы зовете резника, и петух больше не живет. И Вы его дальше не любите? Нет, вы уже его любите, потому что петуха можно начинить яблоками. Вы пробовали петуха с яблоками? Вот! Нет петуха, но что Вы с этого имеете? Удовольствие. Потому что петух был вкусный. Я Вас убедил, молодой человек? Тогда на базаре подойдите к моему шурину, Моне. Он Вам дешево продаст. Только скажите, что Вы от Хаима, и Вы нас не любите. Он тогда выберет Вам самого жирного и горластого. Вы слышали за Фиму? Вы слышали за Фиму? Как? Вы ничего не слышали за Фиму? Молодой человек, за Фиму все слышали, и это мой зять. Разве свадьба, или похороны могут без Фимы? Он музыкант, он большой музыкант, Фима. И Фима мне говорит: -Хаим, у всех музыка, как музыка, а у нас как не у всех. У всех есть мажор, и есть минор, а у нас мажор и минор в одном месте. Я не музыкант, но я верю Фиме. Он уже знает что говорит, только, что мы с этого имеем? А имеем мы с этого простую вещь. У всех мажор, это весело, минор, это печально. А у нас? Вы не поверите, но у нас минор может на радостно, и мажор, на печально. Вы думаете, это неправильно? Фима тоже так думает. Таки, я, вижу, вы не правы. Оба. Я это знаю, потому что уже забыл, сколько гляжу на этот мир, и только моя Ривка, все про меня помнит. Ой, молодой человек, моя Ривка помнит, и, даже, как, на одну только секундочку, я смотрел на красавицу Эстэр. Это так давно было, что мне забыть пора, но моя Ривка разве забыть позволит? И Вы думаете, она мне на это вспоминает? Боже упаси! Она это вспоминает на правнука моего внука, когда плачет на меня его детям. Вот Вы меня слушаете, и не перебиваете, и не важно, любите Вы меня сейчас, или нет. Важно, что Вы меня слышите. И, Вы думаете, часто меня слышат? Таки нет. Реже, чем меня не любят. Но это жизнь. В ней горького всегда больше чем сладкого… Ой, Вы простите меня молодой человек, я, таки, отвлекся. Мы же за музыку говорим, в которой ни Вы, ни я, ничего не понимаем умом, но все понимаем сердцем. Я, таки скажу, что сердцем, и видим мы больше, чем глазами. И вот, у Вас есть большая радость. Полный мажор, как говорит мой Фима. И Вам весело. И Вы пляшете, поете, и совсем забываете, о грустном. Не остается ни одной дырочки, откуда бы капнуло: пинь-нь. Такой, маленькой капельки… И вокруг веселые лица друзей и родных. Это Вы видите глазами. А сердце видит всех, кто дорог, и тех, кто уже там, далеко. И грусть среди веселья, вдруг окажется такой нужной. Но, жизнь не всегда веселая, и, приходит, не про нас будь сказано, горе. И у Вас полный минор. Вы плачете. Вы много плачете, и радости в Вас нет ни совсем. Я понимаю, у Вас горе. Вы его видите собственными глазами. Я понимаю. А сердце ваше видит тех, кто еще будет с вами, как вижу я, детей правнука своего внука. И это маленькая, но, таки, радость среди горя. Так почему старый Хаим все еще смотрит на этот мир? Хаим, когда весело, грустит о своих праотцах, а когда грустно, радуется своим потомкам. Хаим печалится о Первом Храме в большом веселье, и радуется Третьему, в тяжком горе. И все, что Хаим имел, и будет иметь в этой жизни всегда с ним, сейчас. А в музыке, мы оба, все равно ничего не понимаем. Зачем же нам тогда за нее говорить?